Трижды случайность

Это было, наверное, самой странной цепью случайностей из когда-либо происходивших в мире. В ней участвовали три корабля, которые терпели караблекрушения на море с разрывом во времени приблизительно сто лет у побережья Уэльса в проливе Менаи. Первый корабль затонул 5 декабря 1664 года, из 81 пассажира, находившегося на его борту, спасся только один, некий Хыо Уильяме. 5 декабря 1785 года, ровно через 121 год, в проливе опять тонет судно, и снова все пассажиры распрощались с жизнью, за исключением человека по имени Хыо Уильяме. То, что два корабля тонут в один день одного месяца — не самое удивительное и может случиться, но когда оба раза спасается только один человек по имени Хыо Уильяме, в этом уже есть что-то от мистики. Но история на этом не заканчивается. 5 декабря 1860 года в этом же проливе снова тонет судно, маленькая шхуна, всего 21 пассажир, и снова спасся лишь один — по имени Хыо Уильяме.
По материалам книги - Непомнящий Н.Н. Необъяснимые явления.

В пригороде египетской столицы Каира с апреля 1968 года можно было наблюдать над крышами двух коптских церквей странное явление, которое немало озадачило как верующих, так и скептиков. Сияющее видение, постоянно появляющееся в ранние утренние часы и, как утверждали некоторые свидетели, обнаруживающее некое сходство с ликом Девы Марии, возникло в первый раз над коптской церковью святой Марии в Зейтуне. На протяжении трех лет тысячи людей стремились увидеть этот феномен. Последний раз появившись в 1971 году, видение снова материализовалось в 1986-м над церковью святой Демианы, коптским храмом за городской чертой Каира. Очевидцы рассказывали, что оно часто сопровождалось курящимися дымами ладана и купол церкви будто вспыхивал светом, когда видение находилось над ним. Людей перед церковью собиралось такое множество, что полиции пришлось принять меры, чтобы предотвратить беспорядки. Мусад Садык, журналист, занимавшийся этой историей по заказу одной каирской газеты, сообщил, что однажды видение длилось целых 20 минут. Хотя ученые и пытались представить это явление как зрительный обман, массовые галлюцинации, естественный оптический феномен или даже просто как электрические разряды на куполе храма, полностью ясную версию феномена никто так и не смог дать.

Плантация Хо-Бренч (Ветка боярышника) была некогда завидным поместьем, с садами, широкими газонами, водным каналом, с классическим зданием, построенным еще до Гражданской войны в Соединенных Штатах. Однако к 1964 году, после 50 лет разрухи, от былого великолепия ничего не осталось, и Макконофи, которая унаследовала Хо-Бренч, пришлось сразу же вместе со своим мужем Кари засучить рукава и приняться за ремонт. А скоро в поместье приехала их родственница по фамилии Гибсон. Вскоре семье Макконофи стали слышаться странные шумы в доме. Иногда в комнатах ощущался аромат апельсинов или роз, хотя ни тех, ни других поблизости не было. А однажды хозяин поместья, выйдя из сарая, увидел рядом с домом кого-то с фонарем; когда же он приблизился к видению, в воздухе осталась парить только керосиновая лампа. Три месяца прошло с тех пор, как семья Маккоиофи с детьми поселилась в своем новом доме, и вот в одну из ночей они проснулись от женских криков на чердаке. Парализованные страхом Макконофи и Гибсон ждали до утра и лишь на рассвете отважились подняться наверх. Там никого не было. Крики повторялись теперь регулярно каждые шесть месяцев, но только летом 1967 года Гибсон увидела того, кто их издаст. <Она не была прозрачной, это было что-то с неясными очертаниями>, — вспоминала позже Гибсон. Она не рассмотрела лицо, только заметала на фигуре длинное, до пола, старинное платье. Женщина, чьи очертания то размывались, то становились четкими в воздухе, стояла некоторое время перед Гибсон неподвижно, глядя куда-то вдаль. К 1969 году семья Макконофи уже привыкла к таинственным призрачным обитателям дома. Но когда однажды в поместье прибыла посылка, женские крики, до того раздававшиеся обычно раз в полгода, стали беспокоить обитателей дома значительно чаще. В посылке старшая кузина Гибсон прислала фамильную реликвию: портрет давно покойной родственницы Флоренс Райт. По описанию Макконофи, ожидали картину в светящихся пастельных тонах, представлявшую юную девушку незадолго до ее скоропостижной смерти. Но на присланной картине были только темные оттенки серого и коричневого цветов в сочетании с грязно-белым цветом, что весьма озадачило Макконофи. Тем не менее картину повесили над камином в библиотеке. В феврале 1970 года с фамильной реликвией начали происходить поразительные изменения. Волосы девушки на портрете, до того черные как смоль, начали светлеть, серая роза внизу портрета порозовела. Кожа Флоренс приобрела естественный, живой оттенок. Все детали стили вдруг светлее и красочнее. Вскоре на портрете можно было любоваться синеглазой, рыжеволосой красавицей, сидящей в светло-зеленом кресле. Один экстрасенс исследовал портрет и составил мнение, что с момента смерти Райт ее дух был заключен в картину и поэтому прогонял из нее краски, пока не стал доволен местом, куда повесили полотно. Голоса, которые были слышны в Хо-Бренче, принадлежали добрым духам, которые пожелали помочь девушке снова обрести былые краски. Хо-Бренч с его живительной спиритической атмосферой стал теперь для Флоренс настоящим родным ломом.