Тогда же в 59-ом, на квартире у брата, где часто происходят вечеринки с участием немногочисленных иностранцев, попадающих в Москву, Амит случайно знакомится с молодым и неуравновешенным американцем, стремящимся получить советское гражданство. Знакомство поверхностное и ни к чему не обязывающее, однако предусмотрительный Амит, запоминает бывшего морпеха, «разочаровавшегося в капитализме» и увлечённого марксизмом.
Расстроенный неудачей Амит покидает Советский Союз, ещё не зная, что благодаря случайному знакомству он уже закладывает первый камешек в фундамент блистательной будущей операции.Прикрывать псевдолечение в кибуце больше невозможно. Амит официально «выздоравливает» и отправляется на этот раз в США. Официально для того, чтобы получить степень в Колумбийском Университете, а на деле, продолжая поиски.
В США Амит разворачивает бурную деятельность, на этот раз, завязывая контакты и знакомства не столько с политической элитой, сколько с многочисленными и разнообразными представителями еврейской диаспоры США – раввинами, бизнесменами, общественными деятелями и даже мафиози. Его задачей становится сбор информации и создание собственной агентурной сети.
Среди новых знакомых оказывается и эмоциональный мелкий предприниматель (по мнению некоторых даже связанный с мафией, что впрочем, совершенно не останавливает Амита) из Далласа. Джейкоб Руби – сионист в душе, хотя никогда и не задумывался о переезде в Израиль. Он доверительно рассказывает Амиту, что еще ребенком участвовал в уличных драках с итальянскими детьми, которые дразнили евреев, позднее громил фашистские митинги американских немцев, а еще 10 лет спустя, будучи уже рядовым ВВС, избил сержанта, обозвавшего его еврейским ублюдком. Под влиянием Амита, он дважды приезжает в Израиль. Причём оба раза, проинструктированный дальновидным Амитом, ещё толком не знающим, что и как у него получится, он обставляет свои отъезды как будто поездки на Кубу.
Проходит год, Амит продолжает поиски. И вот наконец к концу 61-го он находит то, к чему стремился. Вероятно, мы точно никогда не узнаем, откуда пришла к нему нужная информация. Может статься, стекаясь тоненькими ручейками, она сложилась из множества разрозненных данных в его гроссмейстерской голове прирождённого аналитика. Наконец-то в руках у Амита информация, которую он так долго искал.
Нет сомнения, что последующие действия Амита были напрямую санкционированы Бен-Гурионом. В ноябре 61-го года Меир Амит обратился к директору Федерального Бюро Расследований Джону Эдгару Гуверу и попросил о конфиденциальной встрече.
Позднее Гувер запишет в своём дневнике, что с самого начала был очарован израильским офицером, поразившим его своей удивительной искренней преданностью собственной стране. Несомненно, именно это качество и подкупило Гувера, самого посвятившего всю свою жизнь борьбе за интересы США, сделавшего защиту страны своей единственной страстью. Очевидно также и то, что Амит и Гувер были очень схожи в своих взглядах на организацию и построение спецслужб. Позднее, когда Амит займёт пост начальника военной разведки, а затем и начальника «Моссада», он фактически внедрит те самые методы, которым научился у директора ФБР — компьютеризацию, системный анализ, стратегическое планирование и делегирование полномочий.
Но это было потом. А в конце ноября 61-го Гувер, сидя перед бодро излагающим «свой план» израильтянином, испытывал невероятную смесь эмоций. «Откуда он, мать его, узнал?» перемежалось с «Черт побери, а ведь кажется это действительно выход!».
Директор ФБР Джон Гувер занял свой пост в 1924-м году. Без малого 40 лет он управлял одой из самых влиятельных структур страны, пережив Великую депрессию, реформы Рузвельта, Вторую мировую войну и начало противостояния США и СССР. Гувер был бесконечно верен своему делу и своей стране, но вовсе не чиновникам, возглавлявшим администрацию Соединённых Штатов, не раз сменявшимся на его памяти. В новом президенте страны, вступившим в должность в январе 61-го, его раздражало буквально всё, – прилизанная красота, так нравившаяся женщинам, мафиозные связи, тянувшиеся ещё от отца нынешнего президента, внешнеполитическая слабость, лицемерно именуемая гибкостью и выражающаяся в последовательном заигрывании с коммунистическим блоком.
Ещё до того, как Джон Кеннеди стал 35-м президентом США, Гувер собирал на него досье. Но лишь к середине 61-го материала стало достаточно для серьёзного разговора с первым человеком страны.
Встреча директора и президента состоялась, вероятно, в конце октября 61-го. Уже после того, как нерешительная политика Кеннеди привела к Берлинскому кризису и фактическому провалу американской политики в отношении бывшей столицы Германии. Западный Берлин был отсечён стеной и Потсдамское соглашение, предусматривавшее свободное передвижение по городу, фактически похоронено.
Сидя в Овальном кабинете напротив президента, Гувер как обычно спокойным и тихим голосом зачитывал Джону Кеннеди параграфы досье. Здесь было всё – и получение незаконного предвыборного финансирования от уголовных кланов, исторически подчинявшихся семейству Кеннеди, и контакты может и по незнанию людей из новой администрации президента с советскими агентами, и другие куда менее значимые грешки президента и его окружения. Последние страницы дела были посвящены роману Джона Кеннеди с его давней любовницей. Многие думали, что этот роман давно канул в лету, но снимки, предоставленные Гуверу и продемонстрированные президенту, говорили о совершенно другом.
Сидевший перед Гувером сломленный человек безучастно смотрел вниз и молчал. Неплохо разбиравшийся в человеческой психологии Гувер понимал, что безволие президента результат сердечных мучений, которые с начала года терзали Кеннеди.
Роман президента с киноактрисой и певицей Нормой Джин Бейкер, всемирно известной под сценическим псевдонимом Мэрилин Монро, начался ещё десять лет назад. Потом был бурный разрыв. Мэрилин вышла замуж за драматурга и прозаика Артура Миллера. Казалось, наконец-то эта женщина обрела своё счастье. Под влиянием мужа еврея она даже прошла обряд посвящения в иудаизм – «гиюр». Однако менее чем через пять лет совместной жизни – вначале 61-го, Мэрилин развелась с мужем. И её роман с Джоном Кеннеди вспыхнул с новой силой.
И если по началу Гувер был убеждён, что отношения с Нормой Бейкер — не более, чем досадная интрижка, мешающая репутации президента, глядя на человека перед собой, он с ужасом понимал, что всё куда глубже и хуже. Кеннеди действительно разрывался между любовью к «певичке» и высшим постом страны. И в таком виде он никак не годился на роль того, кто должен был противостоять изощрённой мощи советского блока, в борьбе за сферы влияния на планете.
Понимал Гувер и то, что попал в безвыходную ситуацию – Кеннеди не мог дальше продолжать управлять страной, но он слишком дорожил своей жизнью и ни за что бы не пошёл на единственное достойное в такой ситуации решение, в то же время, публикация материалов в прессе, которая безусловно привела бы к импичменту и отставке, нанесла бы катастрофический урон репутации государства.
И в этот самый момент, когда Гувер безуспешно пытался найти хоть какое-нибудь решение из создавшейся безвыходной ситуации, перед ним, «как чёртик из табакерки», возник этот очаровательный и неистовый израильтянин, предложивший до гениальности простой план.
Глядя чёрными, чуть раскосыми глазами прямо в неподвижное лицо Гувера, Меир Амит изложил подробности сверх секретного досье, собранного ФБР на президента Кеннеди. «Мы понимаем, — продолжал Амит, — что дальнейшее пребывание президента на посту неприемлемо с точки зрения международного престижа США, как неприемлемо и опубликование всех изложенных выше материалов…»
План Амита предусматривал решение проблемы таким образом, что прекращение президентской каденции наносило минимально возможный в данной ситуации ущерб престижу страны. При этом, что особенно понравилось Гуверу, убеждённому борцу с коммунистами, оставляемые следы операции максимально ассоциировали её с коммунистическим блоком.
Для этого Амит предлагал использовать при проведении операции недавно вернувшегося в США бывшего морского пехотинца и убеждённого марксиста, с которым познакомился ещё в Москве. Ли Харви Освальд горел желанием «отомстить империализму», и сотрудникам Гувера оставалось лишь аккуратно довести клиента до цели.
Всё остальную работу, включая «подчистку хвостов», Амит брал на себя, таким образом, решая проблему столь необходимой в данном вопросе дискретности.
Взамен, Амит требовал гарантий американской администрации в том, что касалось оказания давления на германское руководство в вопросе о продолжении поставок оружия Израилю при любых возможных геополитических сценариях.
Следующая встреча проходила уже в кабинете президента с участием самого Кеннеди. Президент молча выслушал детали плана. Он принял требования Гувера и дал необходимые обещания Амиту, поставил лишь одно условие. Условие, на которое так легко было согласиться и директору ФБР, и будущему главе «Моссад», условие, включавшее в сделку ещё одного человека…
Свежие комментарии