Денис ТЕРЕНТЬЕВ

Здание Товарно-фондовой биржы и дом «Финансист».
Реконструкция Новой Голландии
Сопредседатель Петербургского отделения ВООПиК Александр Марголис: «После появления всех «локальных доминант»... будет не Петербург, а пародия на Манхэттен».
Троицкий мост, главная соборная мечеть и жилой комплекс «Серебряные зеркала»; Ладожский вокзал в Санкт-Петербурге

Разрушение исторического центра Санкт-Петербурга, занимающего лишь двадцатую часть территории города, продолжается стремительными темпами.

Удивительно только, что до сих пор от него что-то еще осталось

С началом строительного бума в 2003-2004 годах Смольный максимально облегчил потенциальному застройщику жизнь. Градостроительный совет при правительстве Санкт-Петербурга потерял право «вето», а в Градостроительный кодекс были внесены поправки, после которых историко-культурная экспертиза превратилась в формальность. Высотный регламент практически перестал существовать, потому что десятки небоскребов согласовывались «в виде исключения» «ввиду важности проекта». В охранной зоне, где любое строительство запрещено, выделили три сотни лакун, где запрет не действует. Специалисты и возмущенная общественность требовали немедленно принять новые Правила землепользования и застройки (ПЗЗ) и границы охранных зон, но слушания в Законодательном собрании начались лишь в январе 2009 года.

Ты проектируй – а мы пропихнем
– Разговоры о том, что ПЗЗ скоро примут, велись с 2006 года, – говорит сопредседатель петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПиК) Александр Марголис. – Когда же закон вступил в силу, выяснилось, что 220 объектов, превосходящих нормы ПЗЗ по высоте, уже строятся.

Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться: тянули, чтобы успеть все согласовать. Движение «Живой город» провело выставку художественных работ, отражающих облик города после появления всех «локальных доминант», которые либо строятся, либо согласованы. Все увидели, что это будет не Петербург, а пародия на Манхэттен…
Третью очередь Морского вокзала на Васильевском острове планируется отстроить на 65 метров против «разрешенных» 34. Крестовский остров густо засеян участками локальных доминант, хотя это парковая зона и выше 4-5 этажей здесь никогда ничего не строили. На территории комплекса «Парадный квартал» три таких участка – 39, 42 и 49 метров – при максимуме для окружающих домов 28-31 метр. Комплекс доминант возле Ладожского вокзала имеет три «вышки» по 130 и две по 150 метров при максимальной высоте окружающих домов 48-60 метров. Специалисты мастерской Бориса Николащенко составили список из 127 высотных доминант, либо построенных, либо согласованных, либо поступивших на согласование в Комитет по градостроительству и архитектуре Санкт-Петербурга.
– Около четверти нарушают новую версию высотного регламента, – говорит Борис Николащенко. – Создается впечатление, что перед самым принятием ПЗЗ хотели согласовать как можно больше небоскребов, которые нарушали бы его нормы. При стремительно растущих ценах на недвижимость повышение этажности зданий сулило баснословные прибыли.
Алчность инвесторов пытались урезонить разумными концепциями. Например, в основе «воронки Николащенко» – принцип повышения этажности зданий в Петербурге от центра к окраинам. Таким образом можно и сохранить исторические виды в центре, и удовлетворить высотные амбиции инвесторов. Но «воронка Николащенко» теряет всякий смысл, если делать из нее исключения. А именно это и предлагают строители при поддержке чиновников из Смольного.
В начале 2008 года в Петербурге возникло мощное протестное движение: об архитектурном безумии заговорили СМИ, уважаемые граждане написали письмо президенту, и у петербургских властей вдруг открылись глаза. Смольный назвал ряд «градостроительных ошибок» – высотных зданий, изуродовавших петербургские виды. Все «ошибки» были непостижимым образом согласованы в контролирующих структурах. В городе заговорили о коррупции. В отставку отправился главный архитектор Александр Викторов, который тут же – видимо, в утешение – купил на аукционе картину за несколько миллионов рублей и возглавил фирму, помогающую строителям согласовывать проекты. И вскоре к застройщикам вернулась былая наглость.
48-метровый комплекс «Серебряные зеркала» вторгся в панораму Петропавловской крепости и был назван Смольным в числе главных градостроительных неудач. Но не прошло и полгода, а рядом с «Зеркалами» растут две новые высотки – всего на шесть метров ниже. В зоне Исаакиевской площади строится комплекс зданий Арбитражного суда. Это происходит в охранной зоне, где запрещено любое строительство, напротив отеля «Ренессанс», чей стеклянный купол губернатор Матвиенко потребовала снести два года назад.
Застраивать намывные территории на Васильевском острове собираются зданиями от 150 метров в высоту. Даже если это будет верхний предел, новые дома будут просматриваться едва ли не со всех установочных точек в центре: со Стрелки, с Дворцовой набережной, от Малого Эрмитажа. У Леонтьевского мыса вырастет комплекс высоток, которые будут просматриваться на всем протяжении набережной Макарова и Дворцовой набережной. Если смотреть с Сенатской площади, то высотки войдут в панораму Васильевского острова.
Своеобразной костью, брошенной общественности, стало решение понизить на пять метров этажность двух высоток – Биржи и комплекса «Финансист». Но даже после «обрезания» оба здания торчат из панорамы Васильевского острова, как пружины из дивана, а в нескольких метрах от них скоро начнется строительство второй очереди Биржи – точно такой же по высоте.
– Уже после принятия ПЗЗ на заседании Градостроительного совета обсуждался проект нового здания Малого драматического театра в районе Пионерской площади, где любое строительство запрещено, – рассказывает Александр Марголис. – Но только что назначенный главный архитектор Петербурга по этому поводу заявил: «Мы уже начали процедуру по преодолению закона». Эта формула не сходит с языка чиновников. Еще не просохли чернила губернаторской подписи под законом, а ее команда уже размышляет, как этот закон преодолеть. Мне уже несколько архитекторов рассказывали, что, получая заказ, они отмечали, что тот противоречит всем мыслимым нормам. На что застройщик говорит: ты проектируй, а мы пропихнем.

«С целью капитального ремонта Провала»
Обе противоборствующие стороны видят в изменении облика Петербурга козни столичного бизнеса. Два года назад Смольный открыто называл протестное движение «отщепенцами, существующими на москов-
ские деньги». А защитники старого Петербурга считают, что проблемы начались, когда столичные инвесторы принесли в город свой стиль взаимоотношений с властью.
Восемь лет назад, когда готовился проект второй сцены Мариинского театра, уважаемые в городе граждане рвали на себе рубахи: все проверено, все согласовано, все «за». В угаре переустройства снесли целый квартал и огородили его территорию забором, за которым сейчас только горы строительного мусора. Те же уважаемые граждане разводят руками: кто бы мог подумать – грунты-с… «Распилены» десятки миллионов долларов, ни одной сваи не вбито, сам проект был признан неудачным, а его автор Доминик Перро давно во Франции и, насколько известно, в полном порядке.
Из этого опыта обещали извлечь выводы. И вот в ста метрах от Мариинки начали «зачищать» под новый мегапроект Новую Голландию. Вскоре инвесторы сообщили, что им потребуется на два года больше времени и чуть ли не вдвое больше денег. Почему? Грунты! Раньше об этом якобы никто не задумался. Никто не догадался всерьез изучить геологию острова. Потребовалось все снести, чтобы понять: почвы острова не вынесут планировавшихся построек, нужны особые технологии. В общем, теперь денег потребуется в разы больше, как говорил Остап Бендер, «с целью капитального ремонта Провала, чтобы не слишком проваливался…»
– Петербургские грунты имеют особенности, которых нет нигде на земле, – говорит генеральный директор научно-технической фирмы «Геофизпрогноз» Адам Гликман. – У нас большое количество подземных техногенных озер. Если попасть в них в ходе работ, хлынет напорная глубинная вода, остановить которую практически невозможно. Так было при строительстве второй сцены Мариинского театра, так было недалеко от площади Восстания – рядом с домом Перцева, где образовался огромный брошенный котлован. Я не знаю точно, какие инженерные изыскания проводились под площадью Восстания и кто решил, что там можно строить. Но техногенные озера разбросаны по петербургской земле очень кучно. Если мы могли отыскать их практически на любом дачном участке в пригородах, то при огромной площади строительства на пересечении Лиговского и Невского проспектов вероятность «попасть» в них при заглублении на 23 метра практически стопроцентная. В Петербурге часто рапортуют о проведении неких инженерных изысканий, которые не отражают истинного положения дел.

Что там за фасадом?
Летнему саду планируется вернуть его первоначальный вид с оранжереей и английским садом. Хотя уже Пушкин и его Онегин знали сад в его нынешнем виде. Тем не менее, власть вдруг потянуло к историческим истокам – на реконструкцию Летнего сада выделили 2 миллиарда рублей. В СМИ публиковалось мнение эксперта, что стоимость проекта завышена в 30 раз, но ее даже не подумали сократить.
Переезд Центрального военно-морского музея затеяли, чтобы освободить здание Биржи на Стрелке под Международную товарно-сырьевую биржу (МТСБ). Идею обосновать ее в Петербурге высказал Владимир Путин, а местные власти интерпретировали в удобном для себя ключе. Премьер ни словом не обмолвился про шедевр Тома де Томона, но для военно-морского музея стали искать новое здание. Крюковские (Морские) казармы напротив Новой Голландии – явно не лучший вариант. По всему периметру стоянка запрещена – значит, не обойтись без парковки. Это Коломна, бывшее Козье болото, самые гиблые в Петербурге почвы, из-за которых здесь до сих пор нет метро. Поскольку финансирование полностью осуществляется из городского бюджета, парковка в этом месте может стать бриллиантовой.
Но летом 2008 года руководство МТСБ заявило, что здание на Стрелке ему не нужно. Реконструкция дорогая, а зачем? Большинство биржевых сделок вообще происходит в виртуальном пространстве. Короче, первые торги МТСБ начались в скромном офисе на улице Марата. Несмотря на это, город выделил на переезд музея 2,8 миллиарда рублей! Эта сумма настолько велика, что единственная фирма-конкурсант в своей заявке предложила выполнить работу на 100 миллионов рублей дешевле. Однако в первоначально заявленный срок (октябрь 2009 года) строители уже не вписываются, и сколько потребуется денег, непонятно: в Петербурге конечная цена проекта обычно бывает выше заявленной втрое. Руководство музея, участвующее в распределении средств, властям аплодирует, рядовые сотрудники хватаются за голову: некоторым экспонатам по 300 лет, их не то что перевозить – двигать нельзя. При всей дороговизне проекта переезд планируется осуществить силами Министерства обороны – и это само по себе настораживает.
Трудно поверить, что реставрация Летнего сада и переезд военно-морского музея вызваны стремлением к восстановлению подлинного городского пейзажа. Почему-то в Петербурге стало уместным говорить о реставрации здания, когда от него сохраняют только фасадную стену. Возможно, это воспринимается как прогресс после истории со зданиями на углу Невского проспекта и улицы Восстания. Инвестор и ответственные чиновники божились, что здания будут воссозданы в мельчайших деталях. Но уже сейчас, хотя пока что не вбито ни одной сваи, эксперты насчитали в новом проекте с десяток серьезных изменений. В частности, на первом этаже появятся огромные витрины, а на последнем – стеклянная галерея. Ничего подобного в первоначальном проекте не было.
– В 2005 году городское правительство констатировало, что для реставрационных работ в центре Петербурга потребуются огромные средства – 60 миллиардов рублей, – говорит Александр Марголис. – Тогда эта сумма произвела впечатление на чиновников: все развели руками – мол, откуда такие деньги? Но через год возник проект «Охта-центра», на который требовалась аналогичная сумма. Смольный с необычайным энтузиазмом взялся за воплощение этой идеи. И мне стали ясны приоритеты нынешних городских властей.
Еще при губернаторе Яковлеве под площадью Труда планировалось построить по примеру столицы собственный подземный «Охотный ряд». Помешали опять же грунты. Вместо многофункционального торгового комплекса сумели создать обычный подземный переход с несколькими лавками: цветы, шаурма, обувь из Белоруссии. Только от отчаяния или очень большой жадности можно было начать после этого эксперимент со строительством торгового комплекса на площади Восстания – одной из главных городских площадей.
Хотя в строительном бизнесе Петербурга осваиваются миллиарды долларов, в городе так и не реализовано ни одного мегапроекта. Вторая сцена Мариинского театра превратилась в долгострой, стадион «Зенита» с выдвижным полем дорожает и в срок не сдается, на месте строительства «Охта-центра» обнаружили древнее новгородское поселение. Весной 2009 года появились фантастические планы по реконструкции транспортной инфраструктуры с шестью новыми мостами через Неву, хотя власти много лет не могут приступить к реконструкции Дворцового моста, износ механизмов которого достиг критической отметки.
На летней сессии ЮНЕСКО будет обсуждаться вопрос о придании Петербургу статуса «объекта, находящегося в опасности»: последний предупредительный выстрел, за которым следует исключение.
Это стало бы страшным ударом по городу, входящему в десятку самых привлекательных для туристов во всем мире. Ведь исторический центр занимает на карте Большого Петербурга всего пять процентов – казалось бы, надо оставить его в покое. Но именно здесь самые большие дивиденды. Квадратный метр недвижимости с видом на Неву стоит 30-35 тысяч долларов, строительные проекты в центре города окупаются многократно. И этому мало что удается противопоставить.

Наука сопротивляться
Когда говорят об объединении Петербурга и Ленобласти, жители центральных районов видят в этом только одну перспективу: теперь их можно будет выселять не в Колпино, а в Лугу или Сланцы. Ведь стоимость квадратного метра в строящемся доме на одной из центральных набережных составляет 34 тысячи долларов, а его себестоимость без учета откатов – 3 тысячи.
Юрист Михаил Давыдов долго жил в Германии, а когда вернулся в родной Петербург, увидел, как из домов в центре выселяют десятки людей под предлогом аварийности, а дома сносятся и застраиваются новоделом. Чтобы научить жильцов защищать свои права, Давыдов открыл бесплатные курсы. Риск столкнуться с захватом увеличивается, поясняет Давыдов, если дом находится в центре, давно не ремонтировался, а вокруг идет новое строительство. Или в доме немного квартир: застройщик ведь тоже ищет дома, с которыми не нужно «париться». Или в доме мало стеклопакетов, а на стоянке нет джипов и «мерседесов». Любое упоминание вашего дома в документах Смольного на сайте www.gov.spb.ru – дурной знак. Много оперативной информации гуляет в обсуждениях на специализированных сайтах, например, сайте движения «Живой город». Полезно наладить взаимоотношения с сотрудниками районных ведомств, потому что именно с них «разведка» застройщика начинает работу по объекту. Стоит постоянно посылать запросы своему депутату, не давая ему скучать.
Инвесторы действуют по отработанной методике. Вначале дом признают аварийным или востребованным для государственных нужд, потом предлагают жильцам переезд на не слишком выгодных условиях. Тем, кто отказывается, отключают газ, свет, воду, подают иски в суд на принудительное расселение и грозят переселить в маневренный фонд. Мол, берите, пока дают, потом и этого не получите. Житель дома на улице Шкапина, 9 Юрий Боярищев вместо отдельной квартиры недалеко от центра Петербурга получил две комнаты в коммуналке в Колпино. А в доме на набережной Робеспьера, 32 отключили вначале отопление, а потом холодную и горячую воду.
– Это делалось по прямому распоряжению замглавы администрации района, – рассказывает житель дома Артур Попов. – После нашего обращения в Роспотребнадзор и прокуратуру воду включили, но через неделю она была отключена снова. На самоуправство властей жильцы ответили тем же: своими силами восстановили подключение. Но еще через две недели сантехники демонтировали часть трубы и унесли ее с собой. А к майским праздникам нам отключили электричество. Мой сосед, ветеран войны, лежачий больной, встречал 9 мая без света и воды и говорил, что это почище, чем в блокаду.
А однажды жильцы пришли вечером домой и увидели заваренные двери собственного подъезда. По рассказам жителей одного из домов на набережной Робеспьера, застройщик давил на них при помощи прямых угроз, а потом начал скупку чердаков и подвалов. Причем в документах значились помещения из соседнего дома, а акт приема-передачи оформлен на дом с другой улицы. В нормальной стране за этим последовало бы немедленное вмешательство правоохранительных органов, поскольку речь идет о мошенничестве и подлоге. У нас жильцы смогли лишь обратиться в суд с гражданским иском, процесс грозит затянуться на несколько лет.
Не нужно ждать, когда в вашем подъезде заработают дядьки с отбойными молотками и всеми необходимыми согласованиями. В таких случаях «бодаться» уже поздно. Надо, не дожидаясь этого, при первой же тревоге начать организовывать жильцов. Например, развесить объявления в духе «Уважаемые соседи! Есть основания полагать, что наш дом готовится под снос, а нас хотят переселить на окраины. Давайте обсудим, как этому противостоять, в такое-то время». Вряд ли соседи равнодушно отнесутся к подобной информации.
Затем нужно провести собственную экспертизу дома. Первый ход – получение в районном Бюро технической инвентаризации справки о состоянии здания. Ее за гроши дадут в течение нескольких дней любому из прописанных в доме. Экспертиза стоит от 50 тысяч рублей, но нужно тщательно выбирать фирму – многие из них создавались инвестором под собственные нужды.
– Когда инвестор сталкивается с организованным сопротивлением, он порой отступает, потому что ему проще найти другой объект, – говорит Михаил Давыдов. – Одно дело, когда жильцы легко идут на расселение, а уперлись две бабушки, и совсем другое – когда все жильцы наотрез отказываются переселяться и пишут, пишут, пишут...

Санкт-Петербург